«Россияне могут продолжать сражаться, но... со временем их войска будут все больше и больше демеханизированы, и это ставит под вопрос, как долго они смогут поддерживать нынешний режим боевых действий», — говорит старший научный сотрудник Королевского объединенного института оборонных исследований в Лондоне Джек Уотлингhttps://t.me/rusbri/5840
В своих статьях и заметках я часто делаю акцент на деградации аналитических и исследовательских аппаратов вооруженных сил, как о тенденции мирового масштаба. Однако, подозреваю, мало кто из читателей в полной мере понимает, о чем идет речь – ведь автор редко иллюстрирует данный тезис какими-либо примерами.
Сегодня – иной случай. Некоторое время назад мне попались «оценки западных экспертов», опубликованные @rusbri, особенно примечательные тем, что сделаны они были в Британии.
Британцы в последние 15 лет активно пытались позиционировать себя, как приверженцев концепции smart power, которую они проецировали и на собственные военные возможности. Не имея хоть сколько-нибудь развитых вооруженных сил (и, что ныне очевидно, не имея компетенций и воли для их реорганизации и построения), английские военные чиновники рекламировали себя как специалистов в области стратегического планирования, грамотной, хорошо проработанной аналитики и мастеров точечных силовых операций.
Поддерживать данную легенду в условиях низкоинтенсивных локальных военных конфликтов в Афганистане и на Ближнем Востоке было просто. Но российско-украинский конфликт стал совершенно иной средой, требующей действительно высокопрофессионального подхода.
Британия оказала значимое влияние на ранних этапах боевых действий, однако на том ее роль была исчерпана. Отнюдь не из-за отсутствия возможностей – британская армия имела ресурсы, скажем, для организации подготовки украинских мобилизованных, но эту инициативу можно назвать провальной. Результаты обучения украинских солдат на западных полигонах де-факто отсуствуют – английский инструкторский корпус оказался неспособным компетентно оценить характер текущих боевых действий и выработать соответствующую ему программу подготовки.
Особняком стоит тематика британского военного анализа. Лондон содержит, без преувеличения, тысячи специалистов в данной области (конечно, таковыми их в действительности назвать затруднительно), которые заняты документированием, разбором и осмыслением хода российско-украинского конфликта.
Однако, результаты этой деятельности, скажем прямо, не поражают воображение. Вместо взвешенных профессиональных оценок мы можем наблюдать исключительно низкопробную пропаганду, которая строится на одних лишь домыслах.
Приведеные по ссылке комментарии Уотлинга и Барронса – хороший тому пример. Как количество танков влияет на текущий ход боевых действий и, более того, на наступательные возможности ВС РФ? Де-факто никак. Текущее поле боя выглядит как среда, наименьшим образом подходящая для атак массами бронетехники; напротив, воюющие стороны активно используют для атак и контрударов малые пехотные группы. Кроме того, российская сторона, как наиболее активная в наступательных действиях, стала применять тактику задействования крупных соединений беспилотных войск, целью которых является парализация украинской военной логистики на глубину до 40-45 км вкупе с изоляцией поля боя. Дополнительными факторами выступает применение тяжелых авиабомб и тактических ракетных комплексов. Роль бронетехники в данных операциях сведена к нулю – она не оказывает никакого влияния на продвижение в масштабах фронта.
Тем не менее, британцы демонстрируют отсутствие способности произвести даже минимальный, поверхностный анализ с целью формирования достоверного и грамотного вывода. Пропаганда подменяет анализ и компетенции – и это, повторюсь, проблема куда более глубокая и серьёзная, чем могло бы казаться на первый взгляд.
