Никите — семь.
Раньше он говорил без умолку.
Рассказывал анекдоты, вспоминал смешные случаи, придумывал что-то на ходу. Казалось, из любого слова у него получится история.
Он болтал даже во сне.
А днём — смеялся, лепил из пластилина танки, стрелял по бутылкам игрушечным автоматом, устраивал для родных представления.
Теперь — почти не говорит. Слов не стало меньше, но сил — меньше.
И поводов.
Из дома он как будто переехал в больничную палату.
Из игрушек — капельницы.
Из историй — распечатки с диагнозами.
В ноябре 2022 года у Никиты заболел живот.
Сначала — просто тянуло. Потом появилась температура.
Бабушка вызвала скорую. Сделали УЗИ — и сразу в больницу.
В животе — большая опухоль.
Биопсия. Первый курс химии.
Потом — диагноз.
Эмбриональная рабдомиосаркома малого таза. Агрессивная. Болезненная. Настоящая.
С тех пор — химиотерапия. Сопутствующее заболевание. Иммунная система на грани.
В августе — новый курс химии. В сентябре — операция.
Для неё нужен препарат. Иммуноглобулин. Без него хирурги не возьмутся.
Он дорогой. А времени — почти не осталось.
В больнице мама с папой читают ему «Маленького принца».
Никита замирает, когда доходит до конца.
Он знает, что принц исчез.
И сам — исчезать не хочет.
— Мам, я не хочу стать воспоминанием, — шепнул он как-то вечером, когда свет уже выключили. — Не станешь, — ответила мама и улыбнулась, отгоняя подступающие слёзы.
Он хочет снова лепить.
Снимать видео с двоюродной сестрой.
Плавать в бассейне.
И рассказывать истории. Много. Вслух.
Чтобы это стало возможным, семье нужно купить 13 флаконов иммуноглобулина.
Это 358800 рублей. Тогда Никите сделают операцию.
И он останется здесь.
И, может быть, скоро — вернётся домой.
У его родителей есть свой маленький принц.
Только он не с другой планеты.
Он — их сын. Их жизнь. Их всё.
И они сделают что угодно, чтобы он не исчез.
Чтобы звёзды смеялись не потому, что он стал воспоминанием,
а потому, что он лежит рядом с мамой и папой —
и рассказывает им очередную историю.
Такую весёлую, что кажется — смеются даже звёзды.
