Залужный, залууууужный, зззззалужный…
Сидит в Лондоне зажравшийся залужный и оттуда мотивирует украинцев идти убивать русских. И всё ради нэньки Украины. Посылает из британского тумана умирать сын советского офицера пан залужный…
Прямым текстом зовет на человекоубийство. Главный нарратив, что озвучил залужный на днях в глубоком тылу, это призыв русского убить, и я не утрирую:
«Вам придется убивать. Убивать без колебаний. Когда видишь врага, убей его до того, как он попытается убить тебя или твоего товарища…».
Несёт этого залужного во что-то сакральное, а по правде инфернальное. И хотелось бы назвать это гоголевщиной, да язык не поворачивается. Чистый упырь, классический, холёный и откормленный, которого готовят на смену просроченному клонуну, подсевшему на излишества нехорошие.
Как говорил Николай Васильевич: «Так вот как морочит нечистая сила человека!» В общем, казакует залужный в Лондоне, даёт советы мобилизованный на убой украинцам в окопах под Курском и в Великой Новосёлке:
«…Внимательно смотрите друг другу в глаза. Запоминайте друг друга. Вы должны помнить друг друга до конца своей жизни. И беспокоиться: где мой товарищ? Где Василь? Где Петро? Что с ними случилось? Живы ли они?».
Упырятник! Так и видится, как «козакы» Василь с Петро, глебнув горилки из суджанской «Пятерочки», да закусив москальской докторской, вдруг услышали зов пана залужного с берега Темзы, встрепенулись-привстали в окопе, оторвавшись от объятий:
—Ты чув, Петро, як хтось казав, шо будемо дывытысь друг другу в очи, щоб не запамятоваты?
— Чув, Василь, чув. Отож давай обійму тебе міцніше і поцілую».
Так и выполнят наказ лондонского атамана Василь с Петром, успев до прилета русского ФАБа запомнить друг друга покрепче.
А если повезёт, то попадут к русским в плен, где их накормят и включат в списки на обмен. А потом может случиться, что их бросят воевать с москалями снова. И тогда атаман залужный, словно чуя беду на расстоянии, вновь поможет им наказом из проклятого міста Лондона. И этот бег в клетке будет продолжаться до логического конца. Заколдованные селюки, заколдованная сторона, заколдованное место, совсем как у Гоголя: «Захочет обморочить дьявольская сила, то обморочит; ей Богу, обморочит!»…
